Как предоставить аудиозапись в суд

Является ли скрытая аудиозапись недопустимым доказательством?

В прошлом году был подписан закон, который признал обязательность отнесения фотоматериалов, а также материалов видео- и звукозаписи к доказательствам по делу об административном правонарушении (Федеральный закон от 26 апреля 2016 г. № 114-ФЗ). Эти положения распространяются исключительно на административный процесс, тогда как в гражданском процессе вопрос о признании аудиоматериалов допустимым доказательством все еще остается на усмотрении суда (ст. 55, ст. 59, ст. 60 Гражданского процессуального кодекса). Но на данный момент складывающаяся практика довольно противоречива.

Чаще всего суды отказываются принимать аудиозаписи в качестве доказательств, ссылаясь на то, что их достоверность нельзя проверить надлежащим образом. Например, истец представил звуковые файлы, записанные на обычном компакт-диске. Суд отметил, что эта фонограмма получена не путем записи информации непосредственно от первоисточника звука, а переписана с иного носителя (телефона и/или диктофона) – следовательно, верность такой фонограммы-копии не может быть надлежаще проверена и удостоверена. В итоге представленная аудиозапись была признана недопустимым доказательством (апелляционное определение СК по гражданским делам Свердловского областного суда от 15 сентября 2016 г. по делу № 33-15582/2016).

Имеет ли пациент право вести запись приема и рекомендаций на диктофон, предупредив об этом врача заранее, даже если врач против записи? Ответ на этот и другие практические вопросы – в «Базе знаний службы Правового консалтинга» интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите бесплатный
доступ на 3 дня!

Действительно, закон содержит запрет на получение информации о частной жизни лица помимо его воли (ч. 2 ст. 23, ч. 1 ст. 24 Конституции РФ, ч. 8 ст. 9 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации»; далее – закон об информации). Более того, за незаконный сбор сведений о частной жизни лица без его согласия и за нарушение тайны телефонных переговоров и иных сообщений гражданина установлена уголовная ответственность вплоть до лишения свободы до двух лет (ч. 1 ст. 137, ч. 1 ст. 138 Уголовного кодекса). Поэтому о проведении аудиозаписи, по мнению отдельных судов, необходимо обязательно уведомлять своего собеседника (решение Арбитражного суда Нижегородской области от 27 февраля 2015 г. по делу № А43-32610/2014).

Недавно Верховный суд Российской Федерации высказал свою позицию по этому вопросу и вынес определение, которым признал право на использование материалов скрытой аудиозаписи в качестве доказательства в гражданско-правовом споре (Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2016 г. № 35-КГ16-18). Рассмотрим это дело подробнее.

Суть спора

24 января 2011 г. С. и Р. заключили договор займа, по условиям которого С. предоставила Р. 1,5 млн руб. на три года с начислением 20% годовых, а Р. обязался в указанный срок вернуть сумму займа с процентами.

В период с 18 августа 2011 г. по 10 марта 2012 г. на счет С. в счет погашения долга были переведены денежные средства в размере 128 тыс. руб., но затем платежи прекратились.

С. обратилась в суд с иском к Р. и его бывшей супруге Е., поскольку на момент получения займа они состояли в браке. В своем исковом заявлении С. ссылалась на то, что денежные средства были предоставлены ею по просьбе Р. и Е. на общие нужды семьи – в подтверждение она представила аудиозаписи телефонных переговоров между ней и Е. от 11 июня 2013 г. и от 23 декабря 2013 г., в которых также участвовал Р., и расшифровки этих аудиозаписей.

Районный суд признал долг общим обязательством ответчиков и отметил, что представленная С. аудиозапись подтверждает, что заем был предоставлен Р. с согласия супруги и на общие нужды семьи (для совместно осуществляемой ими предпринимательской деятельности). В итоге требуемая сумма была разделена между Р. и Е. поровну (решение Московского районного суда г. Твери Тверской области от 14 декабря 2015 г. по делу № 2-2622/2015).

Однако Е., считая, что не обязана отвечать по долгам бывшего мужа, обжаловала это решение, и апелляция встала на ее сторону – вся сумма была взыскана с Р. (апелляционное определение СК по гражданским делам Тверского областного суда от 16 февраля 2016 г. по делу № 33-798/2016). Представленная истцом аудиозапись, по мнению суда, являлась недопустимым доказательством, поскольку была получена без согласия Е. (ч. 8 ст. 9 закона об информации).

Понимая, что взысканная с Р. сумма окажется для него неподъемной, С. обратилась в ВС РФ с требованием отменить апелляционное определение и взыскать долг с обоих супругов.

Позиция ВС РФ

КРАТКО
Реквизиты решения: Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2016 г. № 35-КГ16-18.
Требование заявителя: Учесть скрытую аудиозапись в качестве доказательства того, что заем был предоставлен ответчикам на общие нужды семьи.
Суд решил: В обоснование того, что денежные средства по договору займа предоставлялись на общие нужды супругов, истец вправе ссылаться на скрытую аудиозапись беседы с ними.

Суд поддержал коллег из районного суда, напомнив, что ГПК РФ относит аудиозаписи к самостоятельным средствам доказывания (ч. 1 ст. 55 ГПК РФ). При этом лицо, намеревающееся использовать их в качестве доказательства в суде, обязано указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялась аудиозапись (ст. 77 ГПК РФ).

ВС РФ отметил, что истец представил исчерпывающие сведения о том, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи, а Е. не оспаривала их достоверность и подтвердила факт телефонных переговоров с С.

Таким образом, сделал вывод Суд, заключение апелляции о том, что представленные аудиозаписи являются недопустимым доказательством, незаконно.

Более того, продолжил ВС РФ, нельзя было применять в данном случае и положения о запрете на получение информации о частной жизни лица помимо его воли (ч. 8 ст. 9 закона об информации). Апелляция указывала на то, что запись разговора между С. и Е. была сделана без уведомления о фиксации разговора, а потому такая информация получена помимо воли Е., что недопустимо. Однако ВС РФ подчеркнул, что аудиозапись была произведена одним из лиц, участвовавших в этом разговоре, и касалась обстоятельств, связанных с договорными отношениями между сторонами, – а запрет на фиксацию такой информации на указанный случай не распространяется.

В результате ВС РФ отменил обжалуемое апелляционное определение.

Позиция юристов

В целом, эксперты поддерживают вывод ВС РФ, отмечая, что часто аудиозапись является единственным доказательством, позволяющим добросовестной стороне подтвердить свою позицию в суде. Однако, по мнению некоторых специалистов, все же стоит отдельно уточнить, как действия заявителей в подобных спорах соотносятся с нормами о тайне телефонных переговоров (ч. 2 ст. 23 Конституции РФ). А также решить, требует ли отдельной корректировки баланс между субъективными правами и необходимостью выяснять действительные обстоятельства дела в условиях, когда каждый может записать свой разговор с другим человеком.

Андрей Комиссаров, руководитель коллегии адвокатов «Комиссаров и партнеры:

«Отрадно, что ВС РФ решил разобраться с таким нелегким вопросом, как возможность использования в качестве доказательств аудиозаписи, на которой зафиксированы сведения о лицах, которые не давали своего согласия на такую фиксацию. Судьи выделили два критерия допустимости скрытой аудиозаписи: по субъекту, осуществлявшему запись, и по содержанию записи. При таком подходе, отраженном в определении, права другого лица не нарушаются. Если же в записях также имеются сведения о частной жизни, то пострадавший имеет в арсенале все доступные средства для защиты своего нарушенного права за вторжение в личную сферу, в том числе процессуальные (ст. 185 ГПК РФ)».

Елена Мякишева, адвокат Юридической группы «Яковлев и Партнеры»:

«Подход ВС РФ в данном вопросе поддерживаю полностью. Практика показывает, что иногда такая аудиозапись является единственной возможностью доказать свою правоту в суде. Лица, находящиеся в доверительных отношениях (родственники, друзья) часто не оформляют документы, надеясь на порядочность другой стороны. В результате они оказываются ни с чем, если их «контрагент» уклоняется от добросовестного исполнения своих обязательств. В этом случае аудиозапись – единственный шанс, так как наедине люди никого не боятся и говорят то, что не скажут при свидетелях и уж точно не подтвердят в судебном порядке.

Нарушения прав другого лица в данном случае я не вижу: ответчик, пытаясь прикрыться нормами о тайне частной жизни, ведет себя недобросовестно, злоупотребляя правом. При этом записанный разговор касается не личных, интимных тайн, а имущественных правоотношений сторон, которые являются предметом открытого судебного разбирательства».

Сергей Карпушкин, юрист практики «Разрешение споров» юридической фирмы «Борениус»:

«Обычно стороны не планируют судиться друг с другом. Часто многие договоренности не оформляются документально. Прежний сверхконсервативный подход судебной практики к аудиозаписям оставлял безоружной добросовестную сторону, которая к моменту принятия решения об обращении в суд, как правило, сталкивалась с нехваткой доказательств. В судебном споре оппоненты используют все возможные аргументы, включая ссылки на исковую давность и отрицание каких-либо незадокументированных договоренностей, даже если еще вчера наличие долга признавалось. В таких случаях аудиозаписи нередко являются единственным доказательством.

ВС РФ определил критерии их допустимости: а) осуществление записи лицом, участвующим в коммуникации, б) фиксация обстоятельств, связанных со спорным правоотношением сторон. Позиция ВС РФ должна развеять сомнения нижестоящих судов относительно законности аудиозаписей в арсенале доказательств спорящих сторон. При этом судам придется овладеть искусством оценки этого специфического типа доказательств: чтобы избежать возможных злоупотреблений, необходимо тщательно анализировать значение слов в контексте конкретной беседы, учитывать интонацию, которая может изменить буквальный смысл произнесенного и т. д.».

Роман Беланов, руководитель проектов компании «Хренов и партнеры»:

«Закон действительно допускает использование в качестве доказательств в гражданском процессе аудиозаписей. Однако в подавляющем большинстве случаев в судебных заседаниях оспаривается подлинность произведенных записей, а значит и сведений, которые в них содержатся.

Фоноскопические экспертизы подлинности записей очень сложны, затянуты и дороги и почти всегда не могут точно ответить на вопрос: кем именно были произнесены слова на записи? Это связано с рядом технических факторов, в том числе и с использованием конкретных средств записи (в частности, мобильный телефон не обеспечит того нужного качества записи, который может дать профессиональный диктофон). Поэтому, даже при наличии аудиозаписей суды нередко не могут установить их подлинность и именно поэтому не ссылаются на них как доказательство.

Но в деле, которое рассматривалось ВС РФ, была неспецифическая ситуация, так как подлинность записи не оспаривалась. Поэтому в этом деле Суд обоснованно рассматривал такую запись как допустимое доказательство».

Анастасия Малюкина, юрист адвокатского бюро Forward Legal:

«Позиция, отраженная в определении ВС РФ, не является принципиально новой. В 2015 году тот же состав судей, ссылаясь на те же аргументы, признал допустимым доказательством видеозапись разговора, сделанную без согласия второго участника и позднее представленную в суд, чтобы подтвердить безденежность договора займа (определение ВС РФ от 14 апреля 2015 г. по делу № 33-КГ15-6). Вместе с тем, дело С. имело свои нюансы и очень жаль, что судебная коллегия обошла их стороной, включая вопрос о том, как действия истца соотносятся с нормами о тайне телефонных переговоров.

С точки зрения закона сделанная тайно аудио- или видеозапись не становится автоматически недопустимым доказательством. Законодатель всегда ищет баланс между субъективными правами, с одной стороны, и необходимостью выяснять действительные обстоятельства дела, с другой. Рассматриваемое определение – хороший повод для дискуссии о том, требует ли этот баланс корректировки в условиях, когда каждый может записать свой разговор с другим человеком».

Больше ни звука: будет ли доказательством аудиозапись, сделанная без уведомления, решал ВС

Можно ли использовать в качестве доказательства в суде аудиозапись, которая была сделана без согласия участника разговора? Рассматривая дело о взыскании долга, первая инстанция проблемы в этом не увидела. Однако в апелляции такое доказательство сочли незаконным – ведь говоривший не знал, что разговор записывается, а значит, налицо нарушение закона «О защите информации». Разбираться в вопросе пришлось Верховному суду.

Невозвращенные долги

Анна Стаханова* одолжила деньги знакомой семейной паре. В январе 2011 года она дала Руслану и Евгении Белых*, ее дальней родственнице, 1,5 млн руб. на три года под 20% годовых. Деньги супругам нужны были на развитие семейного бизнеса, открытого на имя жены. Заёмщиком был муж – его имя значилось в расписке и договоре займа.

За три года, в течение которых супруги обещали вернуть долг, они успели развестись. На счет Стахановой за это время они перечислили в общей сложности 128 000 руб. – Евгения Белых перевела 98 000 руб., а ее муж – 30 000 руб. Однако остальную часть суммы в оговоренный срок так и не вернули. Забрать долги Стаханова попыталась, обратившись в суд. В иске к обоим супругам она добивалась взыскания общего долга, а также процентов за пользование займом в размере 1,45 млн руб., а также процентов за просрочку в размере почти 230 000 руб., в общей сложности 3 млн 177 000 руб.

В ходе рассмотрения дела в первой инстанции в Московском районном суде Тверской области представитель Стахановой настаивала, что долг у супругов совместный. Евгения Белых присутствовала при заключении договора займа, была с ними согласна, обсуждала со Стахановой возможность возврата долга товаром и переводила ей деньги в счёт погашения займа. То, что деньги брали на общие нужды семьи, Стаханова решила подтвердить в суде аудиозаписью разговора с Евгенией Белых.

Та же, в свою очередь, настаивала, что о долгах супруга ничего не знала. Долг, который она обсуждала с родственницей, совсем другой, заявила Белых: якобы сразу после заключения брака она без расписки брала деньги в валюте на открытие магазина детской одежды. Отдавала она деньги ежемесячно, а когда не смогла платить, в феврале 2011 года взяла кредит в рублях, чтобы погасить остатки. Эти деньги она и переводила Стахановой, а никак не выплачивала долг мужа, заявила Белых. Суд, однако, решил, что такие утверждения голословны.

Исковые требования в Московском райсуде Твери удовлетворили. С экс-супругов Белых суд постановил взыскать по 1 млн 252 000 руб. с каждого.

Но в апелляции, Тверском областном суде, решение первой инстанции отменили. В новом решении по делу суд постановил удовлетворить требования Стахановой к Руслану Белых и взыскать с него в пользу истицы 3 млн 48 000 руб. А в исковых требованиях к Евгении Белых суд отказал. Стаханова не представила доказательств, подтверждающих, что долг был общим, а заём предоставлялся на нужды семьи, указано в судебном акте. Аудиозапись разговоров по телефону, расшифровка которой была в деле, – это недопустимое доказательство, заключил суд, указав, что аудиозапись была получена без согласия Евгении Белых, что нарушает нормы процессуального права о предоставлении доказательств.

Записывать разговор – можно

Верховный суд с таким выводом не согласился. Коллегия ВС по гражданским спорам под председательством судьи Елены Гетман нашла в апелляционном определении ошибку. По мнению апелляционной инстанции, запись разговора между истицей и ответчицей была сделана первой без уведомления о фиксации разговора, а потому такая информация получена помимо воли Евгении Белых, что недопустимо. В подтверждение своей позиции Тверской облсуд сослался на п. 8 ст. 9 закона «Об информации, информационных технологиях и защите информации», который запрещает требовать от гражданина предоставить информацию о его частной жизни и получать такую информацию помимо его воли. Но апелляция не учла, что запись телефонного разговора произвел один из его участников и касалась она обстоятельств, связанных с договорными отношениями между сторонами, отметили судьи ВС. «В связи с этим запрет на фиксацию такой информации на указанный случай не распространяется», – сказано в определении ВС. В целом же аудиозаписи – самостоятельное средство доказывания, указала «тройка», и ссылаться на аудиозапись телефонного разговора можно.

В этом контексте важно понимать, что является информацией о частной жизни гражданина, обращает внимание Алина Топорнина, партнер «Юков и партнеры». По этому вопросу, напомнила она, уже выразил свою правовую позицию КС РФ.

В определении от 28.06.2012 № 1253-О указано: «Право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера; в понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит непротивоправный характер.»

В частности, КС РФ указал, что сведения должны носить личный, интимный характер. «Думается, что разговор с должником по вопросу исполнения им обязательств таковым не является. Как минимум он затрагивает кредитора в той же степени, что и должника, а потому, на мой взгляд, истец и ответчик обладают одинаковыми правами в предоставления записи разговора в качестве доказательства», – говорит Топорнина. В целом же лучшей «страховкой» долговых обязательств всегда будет являться грамотно составленный договор с максимально однозначными формулировками, не допускающими расширительного толкования, напомнила эксперт.

Верховный суд отменил апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение в Тверской облсуд. О дате нового рассмотрения дела (дело № 33-389/2017) на сайте суда не сообщается.

* – имена и фамилии участников процесса изменены редакцией

Аудиозапись в уголовном процессе — насколько законна?

Без достижений научно-технического прогресса уже немыслимо наше время. Не обошли вниманием наши сограждане и такое техническое средство, как диктофон. Использовать диктофоны по поводу и без повода в ряде случаев считается чуть ли не признаком хорошего тона — предприниматели берут диктофоны на встречи с партнерами по бизнесу, при визитах в госструктуры и т.п. (естественно, производя запись разговора, без уведомления об этом собеседника).

В дальнейшем при возникновении конфликтной ситуации с партнером, с правоохранительными органами и т.п., когда решается вопрос о возбуждении уголовного дела либо уголовное дело уже возбуждено, в ход пускается имеющаяся аудиозапись. Кассета с записью (как минимум одна, но иногда их количество доходит до десятка) предъявляется в органы уголовного преследования как одно из доказательств (а зачастую чуть ли не самое основное) своей правоты и, соответственно, вины своего собеседника.

Но законна ли в этом случае произведенная самим лицом негласная аудиозапись?

Рассмотрим ситуацию более подробно. Как обычно происходит на практике, органы уголовного преследования — в данном случае следователь или дознаватель — получают в ходе допроса, основании заявления, либо иным путем информацию от потерпевшего (подозреваемого, обвиняемого) о наличии аудиокассеты с записью. На основании данной информации следователь (дознаватель) выносит постановление о производстве выемки, в соответствии с которым протоколом выемки изымают аудиокассету у лица, ее представившего. Далее, в соответствии со ст. 81 Уголовно-процессуального кодекса РФ, изъятая аудиокассета признается вещественным доказательством. Впоследствии указанная аудиокассета может служить предметом видеофоноскопической экспертизы, заключение которой явится еще одним доказательством, расшифрованная запись разговора может повлечь выявление ранее неизвестных фактов с последующей их проверкой и т.п.

При этом органы уголовного преследования руководствуются статьями 42, 46-47 УПК РФ, которыми предусмотрено, что «. подозреваемый, обвиняемый, потерпевший имеют право. представлять доказательства», а также положениями п. 2. ст. 86 УПК РФ, а именно: «…Подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять … предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств». То есть, на первый взгляд, все как будто бы законно — аудиозапись является доказательством, которое было в соответствии с нормами УПК РФ представлено органу уголовного преследования.

Однако в данном случае упускается из виду положение п. 1 ст.86 УПК РФ, которое гласят: «Собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных настоящим Кодексом».

Из изложенного видно, что сбор доказательств производится путем только процессуальных действий, производство которых является исключительной прерогативой только органов предварительного расследования и суда. Закон не дает подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, а также иным лицам, участвующим в деле, право самостоятельно производить сбор доказательств, каковым и является запись переговоров. Принимая полученную указанными лицами аудиозапись как доказательство, органы уголовного преследования (а затем и суд) в ряде случаев не принимают во внимание, что указанная аудиозапись является недопустимым доказательством в силу положений п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ, т.к. проведена лицом, не имеющим права осуществлять процессуальные действия по данному уголовному делу.

Кроме того, ст. 13 УПК РФ допускает ограничение права гражданина на тайну телефонных и иных переговоров только на основании судебного решения. Также часть 2 статьи 29 УПК РФ прямо предусматривает, что только суд правомочен принимать решения о контроле и записи телефонных и иных переговоров.

Проведенная негласная аудиозапись потерпевшим (подозреваемым, обвиняемым) при использовании соответствующих технических средств может быть признана законной исключительно с ведома органов уголовного преследования и с санкции суда. В данном случае после возбуждения уголовного дела лицо, полагающее, что в ходе предстоящей беседы могут быть получены сведения, имеющие значение для дела, должно обратиться в органы уголовного преследования с соответствующим заявлением.

При этом согласно ст.186 УПК РФ контроль и запись телефонных и иных переговоров допускаются при производстве по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях на основании судебного решения. При наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц контроль и запись телефонных и иных переговоров допускаются при отсутствии письменного заявления указанных лиц, на основании судебного решения.

При разработке уголовно-процессуального законодательства такая ситуация прямо не была предусмотрена, однако ситуации с предоставлением в правоохранительные органы самолично записанных аудиокассет возникают все чаще и чаще. К сожалению, в большинстве случаев подобные «доказательства» принимаются органами уголовного преследования как соответствующие законодательству и ложатся в основу обвинения, что является недопустимым. Таким образом, подводя итог, можно сделать вывод, что в случае скрытого применения научно-технических средств необходимо четко разграничить предусмотренное законодательством представление доказательств со стороны участников уголовного процесса как одно из гарантированных законом средств защиты их прав и свобод, от сбора доказательств, входящего в исключительную компетенцию следственных и судебных органов. В связи с этим полагаю необходимым внесение в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации соответствующего дополнения — включения императивной нормы, к примеру — «доказательства полученные при помощи скрытного применения научно-технических средств признаются допустимыми, в случаях когда их применение прямо предусмотрено законом».

Материал подготовил адвокат Сергей Манойлов

Разрешили ловить на слове

Пять лет назад жительница Тверской области Анна С. дала в долг своей дальней родственнице и ее мужу полтора миллиона рублей. Предполагалось, что супруги возьмут деньги под двадцать процентов годовых и будут расплачиваться в течение трех лет. Но вскоре все пошло не так: должники отдали лишь небольшую часть и разбежались. В том смысле, что их семья распалась, а платить они перестали. Конечно, сам долг был оформлен распиской, но в суде, куда обратилась Анна С., возникла дилемма: кто именно должен отдавать долги?

Было два варианта: либо муж, либо муж и жена пополам. Дело в том, что расписка была оформлена на мужчину. Однако, как рассказывала истица, вторая половинка семьи присутствовала при заключении договора займа, была согласна с условиями, даже обсуждала возможность возврата долга товаром. Кроме того, женщина-должница переводила Анне С. деньги в счет погашения займа. А значит, по правовой логике, долг надо делить пополам между бывшими супругами.

В суде ответчица заявила, что о долге ничего не знает, а муж якобы брал для себя. Окажись это правдой, с должницы были бы взятки гладки. Но она, мягко говоря, лукавила, и Анна С. достаточно легко разоблачила ее, дав судьям послушать аудиозапись своих телефонных переговоров с должницей.

В наши дни мы порой упускаем из виду тот факт, что слово действительно не воробей. Его легко можно зафиксировать на пленку, и это часто делается без нашего ведома. Так и в данном случае: для ответчицы было большим сюрпризом услышать в зале суда свой же голос двухлетней давности, утверждавший совершенно другое.

Никаких сомнений в реальности записи не было: и голос принадлежал ответчице, и такой разговор в действительности происходил. «Истицей суду были представлены исчерпывающие сведения о том, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи», говорится в материалах Верховного суда. Даже должница подтвердила, что ее, по сути, поймали на слове.

Вопрос только в том, мог ли приобщить суд к делу диктофон в качестве доказательства. Ответчица протестовала. По ее мнению, раз ее не уведомили о записи разговора и своего согласия она не давала, доказательство надо признать недопустимым. Адвокаты ответчицы ссылались на закон «Об информации, информационных технологиях и защите информации», запрещающий собирать информацию о частной жизни гражданина помимо его воли.

Нижестоящая инстанция с таким подходом согласилась и не приняла запись. А, значит, решать дело надо было так, будто судьи этого разговора не слышали. Однако Верховный суд России отменил решение апелляции и вернул дело на новое рассмотрение, потребовав все-таки прислушаться к пленке. По мнению Верховного суда, запись должна стать самым настоящим доказательством.

«Запись телефонного разговора была произведена одним из лиц, участвовавших в этом разговоре, и касалась обстоятельств, связанных с договорными отношениями между сторонами, — говорится в определении Верховного суда России. — В связи с этим запрет на фиксацию такой информации на указанный случай не распространяется».

Иными словами, Анна С. никого не подслушивала, не собирала информации о чьей-то чужой жизни. Она фиксировала свою частную жизнь: о том, что кто-то ей должен и не отдает. И, следовательно, имела полное право записывать свои разговоры.

«Как сказано в Гражданском процессуальном кодексе, лицо, представляющее аудиозаписи на электронном или ином носителе либо ходатайствующее об их истребовании, обязано указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи, — пояснил «РГ» адвокат Вячеслав Голенев. — Таким образом, аудиозаписи отнесены ГПК к самостоятельным средствам доказывания. Поэтому и в данном деле истица в обоснование того, что денежные средства по договору займа предоставлялись на общие нужды супругов, вправе ссылаться на аудиозапись беседы с ними. Именно так и решил Верховный суд».

Конечно, когда деньги даются в долг, лучше оформлять его документально. А еще лучше — заключать договор у нотариуса. В таком случае потом даже не придется обращаться в суд: если должник перестанет платить, можно принести документы нотариусу, тот сделает исполнительную надпись — и этого будет достаточно, чтобы в дело вступили судебные приставы. Но в крайних случаях, поясняет адвокат, и диктофонная запись может стать доказательством долга.

Может ли аудиозапись на телефоне быть главным доказательством в суде?

Необходимо подать на алименты, в твердой сумме можно ли с целью доказать скрытые доходы использовать разговор сына с отцом записаный на диктофон.

Ответы юристов (4)

Здравствуйте! смотря как были добыты эти докаательства.

АУДИО- И ВИДЕОЗАПИСИ КАК ДОКАЗАТЕЛЬСТВО В ГРАЖДАНСКОМ И АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ
4 марта 2008

Доктор юрид. наук, профессор,
заслуженный деятель науки РФ

Аудио- и видеозаписи, принимаемые судом в качестве доказательств в гражданском и арбитражном процессе, могут быть получены разными способами. Как действующее законодательство регламентирует использование подобных материалов? В чем состоят отличия подходов АПК и ГПК РФ к таким доказательствам? Каковы достоинства и недостатки данного средства доказывания? Распространяется ли право граждан на тайну телефонных переговоров на служебные телефонные переговоры?
Действующие АПК и ГПК РФ «легализовали» применение аудио- и видеозаписи в качестве средства установления обстоятельств гражданских и арбитражных дел. Фактически же они применялись на практике и ранее(*1).
Аудио- и видеозаписи, с помощью которых устанавливаются обстоятельства гражданских и арбитражных дел, могут быть созданы во всевозможных, иногда необычных и даже исключительных обстоятельствах, самыми разными людьми. Порой они осуществляются профессиональными журналистами и видеооператорами; в некоторых случаях — сотрудниками службы спасения, медицинскими работниками и иными лицами, стремящимися с помощью видеозаписи максимально точно зафиксировать свои действия; встречаются и работы любителей — записи на бытовой магнитофон, любительскую видеокамеру или видеокамеру телефона.
Имя лица, осуществлявшего такую аудио- или видеозапись, а также обстоятельства, при которых она была создана, должны быть зафиксированы в ходатайстве заинтересованных лиц о приобщении и исследовании в судебном заседании соответствующих материалов, а также учтены и при их оценке.
В действующем ГПК РФ предусмотрено регулирование, хотя и не очень подробное, аудио- и видеозаписи как доказательства в гражданском процессе. Центральное место среди норм, регламентирующих применение аудио- и видеозаписи в гражданском судопроизводстве, занимают ст. 77 и 185 ГПК РФ. В частности, на основании ч. 3 ст. 185 ГПК РФ для выяснения содержащихся в аудио- или видеозаписи сведений судом может быть привлечен специалист. В необходимых случаях суд может назначить экспертизу.
В части 1 ст. 188 ГПК РФ, озаглавленной «Консультация специалиста», сказано, что в необходимых случаях при воспроизведении аудио- или видеозаписи суду разрешается «привлекать специалистов для получения консультаций, пояснений и оказания непосредственной технической помощи (фотографирования, составления планов и схем, отбора образцов для экспертизы, оценки имущества)». Обращает на себя внимание не слишком удачная редакция приведенного правила: воспроизведение аудио- или видеозаписи в нем по существу никак не увязано с консультацией специалиста. В процитированной норме перечень оказываемых специалистом видов «непосредственной технической помощи» почему-то имеет закрытый характер. В связи с этим не совсем понятно, чем в данном случае специалист будет полезен суду. Вероятно, законодатель имел в виду, что в ситуации, регламентированной ч. 1 ст. 188 ГПК РФ, специалист может помочь суду воспроизвести аудио- или видеозапись. Чтобы мысль законодателя была более понятной, следует исчерпывающий перечень видов непосредственной технической помощи, оказываемой специалистом суду, сделать открытым, добавив в его конце «и т. д.». Тогда помощь специалиста суду в воспроизведении аудио- или видеозаписи будет вполне укладываться в рамки правила, сформулированного в ч. 1 ст. 188 ГПК РФ.
Сходными по своему содержанию с приведенными положениями ГПК РФ, хотя в целом намного более скудными являются нормы АПК РФ. При этом между ними имеются определенные отличия. Отметим наиболее существенные. В части 2 ст. 64 АПК РФ среди допустимых этим кодексом средств доказывания называются письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, показания свидетелей, аудио- и видеозаписи, иные документы и материалы.
Последнему из перечисленных источников информации посвящена ст. 89 АПК РФ, которая так и называется — «Иные документы и материалы». Существенное значение имеют положения ч. 1 данной статьи. В ней сказано: «Иные документы и материалы допускаются в качестве доказательств, если содержат сведения об обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела». Другими словами, АПК РФ не предъявляет каких-либо формальных требований к форме этих документов и материалов, а ограничивается указанием на наличие связи содержащихся в них сведений с обстоятельствами, имеющими значение для правильного рассмотрения дела, т. е. с предметом доказывания.
Положения, сформулированные в ч. 2 ст. 89 АПК РФ, способны запутать и теоретика, и практика: «Иные документы и материалы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменной, так и в иной форме. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации, полученные, истребованные или представленные в порядке, установленном настоящим Кодексом».
В части 1 ст. 55 ГПК РФ идет речь об аудио- и видеозаписях, с одной стороны, и об иных документах и материалах, с другой стороны, как о разных средствах доказывания. В части 2 ст. 89 АПК РФ, напротив, аудио- и видеозаписи относятся к иным документам и материалам наряду с материалами фото- и киносъемки и иными носителями информации. Между тем материалы фото- и киносъемки скорее являются производными вещественными доказательства.
Как же разрешить это противоречие? Полагаем, что постановку вопроса в ч. 1 ст. 55 ГПК РФ и ч. 2 ст. 64 АПК РФ следует признать более точной. Аудио- и видеозаписи в настоящее время являются вполне самостоятельными средствами доказывания.
В статье 185 ГПК РФ и ч. 2 ст. 162 АПК РФ очень кратко сформулирован процессуальный порядок их исследования. Аудио- и видеозаписи представляют собой некие явления материального мира, которые зафиксированы на определенных носителях. Однако, в отличие от большинства вещественных доказательств, такого рода информация не может быть воспринята судьей или иным человеком непосредственно. Она может быть «снята» с аудио-, видеокассеты или иного носителя исключительно с помощью специально предназначенных для этого приборов — магнитофона, видеомагнитофона и т. п. Основываясь на научно-технических особенностях этих источников информации, законодатель установил специальный процессуальный порядок их истребования, хранения и исследования (ст. 77—78, 185 ГПК РФ, ч. 2 ст. 162 АПК РФ).
Что касается собственно «иных документов и материалов», то АПК РФ не содержит ни определения, ни перечня, ни процессуального порядка исследования этих источников.
На основании ч. 2 ст. 162 АПК РФ воспроизведение аудио- и видеозаписей проводится арбитражным судом в зале судебного заседания или в ином специально оборудованном для этой цели помещении. Факт воспроизведения аудио- и видеозаписей отражается в протоколе судебного заседания.
Согласно ч. 4 ст. 162 АПК РФ лица, участвующие в деле, вправе дать арбитражному суду пояснения по поводу приобщенных и исследованных в судебном заседании аудио- и видеозаписей о представленных им доказательствах, а также задать вопросы лицам, участвующим в деле, экспертам и свидетелям.
Аудио- и видеозаписи являются весьма специфическим средством доказывания. Как и у любого иного средства доказывания, у них есть свои достоинства и недостатки. Основным достоинством аудио- и особенно видеозаписи является высокая степень убедительности. Посредством аудиозаписи запечатлеваются разговоры и иные компоненты так называемого «звукового ряда» (выкрики, возгласы, музыка, иные сопутствующие звуки и шумы). Что касается видеозаписи, то с ее помощью удается точно зафиксировать и сохранить значительную часть информации о происходившем действии. Просмотрев видеозапись, особенно если она сделана на высоком техническом уровне, можно как бы стать очевидцем запечатленных на ней событий.
Однако аудио- или видеозапись осуществляет конкретный человек (или люди) с помощью определенного технического устройства или устройств. Поэтому наличие или отсутствие соответствующих профессиональных навыков у лица, производившего аудио- или видеозапись, как и качество технических средств, с помощью которых производилась конкретная запись, неизбежно скажутся на ее качестве и достоверности полученной информации. Вряд ли нужно доказывать, что технические возможности бытовых и профессиональных видеокамер и звукозаписывающих устройств несопоставимы. Качество аудиозаписи, проводимой самостоятельно либо вместе с видеозаписью, помимо прочего, зависит от особенностей акустики помещения или иного места, где эта запись производилась.
Необходимо также учитывать, что в процессе аудио- или видеозаписи не исключено случайное или умышленное искажение отображаемых событий, вплоть до полной их фальсификации. Последнее особенно вероятно, когда такого рода запись производится профессионалом, имеющим навыки использования широчайших технических возможностей современной техники. Так, она позволяет изменять звуко- и видеоряд, соединять музыку или иные звуки и человеческую речь, имитировать голоса, накладывать различные шумы, включать спецэффекты, мультипликацию, компьютерную графику и т. д.
В настоящее время аудио- и видеозаписи нередко используются в судебной практике для установления обстоятельств гражданских и арбитражных дел. В связи с тем, что содержащийся в ГПК и в АПК РФ регламент недостаточно подробный, суды при работе с такими доказательствами ориентируются на сложившийся процессуальный обычай(*2), в соответствии с которым аудио- и видеозаписи исследуются в судебном заседании в определенном порядке. В частности, к материалам дела обычно приобщается «расшифровка» текста радио- или телепередачи. Это абсолютно необходимо, поскольку качество аудио- и видеозаписи порой бывает таким, что при ее однократном воспроизведении с помощью соответствующих технических средств не всегда можно разобрать отдельные слова или фразы, рассмотреть фрагменты видеоряда, верно понять содержание зафиксированной информации. Обычно такой документ составляется в результате многократного прослушивания или просмотра аудио- или видеозаписи. Соответствие такой «расшифровки» оригиналу удостоверяется составившим его лицом или лицами. Подобную обязанность следовало бы закрепить в ст. 77 ГПК РФ, а также в ч. 2 ст. 162 и иных нормах АПК РФ.
В случае просмотра (прослушивания) записи при рассмотрении гражданского дела в протоколе судебного заседания фиксируется номер видео- (аудио-) кассеты, а также надписи на ней, если они имеются. После просмотра (прослушивания) видео- (аудио-) записи суд предоставляет возможность участвующим в деле лицам и их представителям дать необходимые дополнительные объяснения. Лица, участвующие в деле, с разрешения суда задают друг другу вопросы, а также отвечают на вопросы суда.
Неисследование такого рода доказательств в судебном заседании является одним из оснований для отмены судебного решения.
Так, избирательная комиссия N 22 по выборам депутата Самарской Губернской Думы отменила свое решение о регистрации К. кандидатом в депутаты Самарской Губернской Думы 3 созыва по Кинельскому избирательному округу N 22. Рассматривая дело по жалобе К., судебная коллегия по гражданским делам Самарского областного суда ее удовлетворила, а решение избирательной комиссии признала незаконным.
Отменяя это решение и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, в частности, указала на следующее. Суд первой инстанции не принял во внимание ряд обоснованных ходатайств представителя избиркома, просившего об истребовании и исследовании важных доказательств, подтверждающих правомерность действий избиркома. В частности, «следовало… просмотреть в суде видеокассету о вручении К. подарков избирателям и дать ей оценку»(*3).
Обратимся к практике Президиума ВАС РФ(*4). ООО «Проктер энд Гэмбл» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с исками о признании недействительными двух решений и двух предписаний Государственного антимонопольного комитета РФ. В этих решениях ООО как рекламодатель было признано нарушившим п. 2 ст. 20 Федерального закона «О рекламе», что выразилось в визуальном использовании образов несовершеннолетних в рекламе, не относящейся непосредственно к товарам для несовершеннолетних. В предписаниях о прекращении нарушения предлагалось исключить из рекламы стирального порошка «Tide» и средства для мытья «Fairy» образы детей.
Решениями арбитражного суда акты федерального антимонопольного органа были признаны недействительными со ссылкой на то, что визуальное использование образов несовершеннолетних относится к оформлению и изданию рекламы, а не к ее содержанию, в связи с чем истец как рекламодатель не должен нести ответственности за ее оформление.
Отменяя указанные судебные акты, Президиум ВАС РФ обратил внимание на следующее.
Со ссылкой суда первой инстанции на то, что нарушение, послужившее основанием для вынесения антимонопольным органом решения и предписания, не относится к содержанию информации, за соответствие которой требованиям закона отвечает рекламодатель, и поэтому акты, принятые в отношении него, являются неправомерными, согласиться нельзя. В данной ситуации перед антимонопольным органом стояла задача пресечь ненадлежащую рекламу, прекратить распространение которой способен лишь рекламодатель, заключивший договор о размещении такой рекламы — ООО «Проктер энд Гэмбл».
В соответствии с п. 2 ст. 20 Федерального закона «О рекламе» текстовое, визуальное или звуковое использование образов несовершеннолетних в рекламе, не относящейся непосредственно к товарам для несовершеннолетних, не допускается. Поэтому, чтобы убедиться в наличии нарушения истцом п. 2 ст. 20 Федерального закона «О рекламе», суду необходимо было истребовать видеоролики со спорной рекламой и непосредственно исследовать соответственно содержание рекламной информациистирального порошка «Tide» и средства для мытья «Fairy».
Поэтому Президиумом ВАС РФ указанные судебные акты были отменены как принятые по неполно исследованным обстоятельствам, а дела направлены на новое рассмотрение.
Как было сказано, в связи со спецификой аудио- и видео- доказательств при их исследовании используются только им присущие методы исследования — просмотр, прослушивание, в необходимых случаях назначается экспертиза. В то же время представление и исследование этих доказательств должно происходить с соблюдением общих правил главы 6 ГПК РФ или главы 7 АПК РФ. В данном контексте интерес представляет одно из постановлений ФАС Московского округа(*5).
Автономная некоммерческая организация (АНО) «Киностудия „Гранат“ обратилась в Арбитражный суд г. Москвы с иском к ООО „Телекомпания “НТВ» о взыскании компенсации за незаконный показ фрагментов документального фильма «Путешествие к центру земли», а также о взыскании штрафа за нарушение авторских прав.
Спор возник в связи с тем, что в одной из программ из цикла «Служба спасения» ответчик показал фрагменты документального фильма «Путешествие к центру земли» производства АНО «Киностудия „Гранат“. Все права на показ и прокат данного фильма принадлежат истцу; договор между истцом и ответчиком о показе и прокате фильма не заключался.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, в иске было отказано. Основанием для этого послужило то обстоятельство, что из представленных истцом договоров не следовало, что истцу были переданы исключительные права.
Суд также сослался на то, что согласно п. 5 ст. 19 Закона „Об авторском праве и смежных правах“ допускается без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора, произведение которого используется, и источника заимствования воспроизведение или сообщение для всеобщего сведения в обзорах текущих событий путем передачи в эфир произведений, которые становятся услышанными или увиденными в объеме, оправданном информационной целью.
Отклоняя жалобу истца, суд кассационной инстанции, в частности, обратил внимание на следующее:
»Не могут быть признаны обоснованными доводы жалобы о том, что судом отказано в… просмотре видеозаписей. В соответствии со статьей 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, обязано раскрыть доказательства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений, перед другими лицами, участвующими в деле, до начала судебного заседания.
По делу проведено два предварительных судебных заседания, а также два судебных заседания, в процессе которых истец не только мог, но и обязан был представить доказательства в обоснование своих требований.
Истец не приложил видеозаписи к исковому заявлению при направлении его в суд; в материалах дела нет ходатайств истца о приобщении кассет с видеозаписями к делу; в протоколе последнего судебного заседания суда первой инстанции от 25.03.2004 отражено, что ходатайство истца о демонстрации фильма, об истребовании у ответчиков записи программы «Служба спасения», демонстрировавшейся 28.04.2002, отклонено, так как оно заявлено на стадии прений, после завершения исследования доказательств, что расценено судом как необоснованное затягивание процесса.
… Не были представлены видеозаписи и суду апелляционной инстанции».
Таким образом, промедление истца с заявлением ходатайства об истребовании у ответчика и просмотре видеозаписи было справедливо расценено как злоупотребление процессуальными правами и необоснованное затягивание процесса.
Определенное теоретическое и практическое значение имеет вопрос о допустимости использования в гражданском и арбитражном процессе аудио- и видеозаписей в качестве средства установления фактических обстоятельств дела. Иначе говоря, любая ли аудио- и видеозапись может быть приобщена к материалам дела и исследована в заседании суда общей юрисдикции или арбитражного суда? Этот вопрос, казалось бы, предельно прост. Ответ на него содержится в ст. 60 и ч. 2 ст. 55 ГПК РФ (ст. 68, ч. 3 ст. 64 АПК РФ). Поскольку в материальном законодательстве нет специальных требований к условиям заключения сделок путем фиксации их условий с помощью аудио- или видеозаписи, лицам, участвующим в деле, и суду остается правильно применять ч. 2 ст. 55 ГПК РФ (ч. 3 ст. 64 АПК РФ). В судебном заседании может быть исследована любая аудио- или видеозапись, если она была произведена без нарушения действующего законодательства(*6). Между тем судебная практика использования указанных средств доказывания в полной мере еще не сложилась, порой допускаются серьезные ошибки.
Так, П. заключил соглашение с адвокатом Т. о ведении гражданского дела по его иску к Г. о признании права собственности на 1/4 двухкомнатной квартиры. Решением районного суда в иске было отказано. Определением кассационной инстанции это решение было оставлено без изменения.
Как утверждал впоследствии П. в заявлении, поданном на имя президента Адвокатской палаты г. Москвы, в судебном заседании по названному делу адвокат Т. без согласования с доверителем отказался от просмотра представленного заявителем в суд видеоматериала. При обсуждении вопроса о возможности просмотра видеозаписи в следующем судебном заседании адвокат Т. не поддержал заявленного своим доверителем ходатайства «ввиду недопустимости данных доказательств». В результате такой позиции адвоката заявитель «был полностью лишен доказательств и возможности адекватной защиты своих интересов».
В решении квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы, куда с жалобой на действия адвоката Т. обратился П., по данному поводу было записано следующее: «… Из исследованных в заседании квалификационной комиссии материалов со всей очевидностью следует, что адвокат Т. дезавуировал ходатайство своего доверителя. Причем к этому не было ни малейших оснований, поскольку ходатайство истца не противоречило гражданскому и гражданскому процессуальному законодательству, которое не запрещает в доказательство наличия денежных обязательств ссылаться на видеоматериалы. В ч. 1 ст. 162 ГК РФ прямо записано, что несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. С учетом характера дела нельзя было исключать, что просмотр видеозаписи и ответы ответчицы Г. на соответствующие вопросы истца и его представителя могли дать определенную информацию, на которую адвокат мог ссылаться в качестве основания для удовлетворения иска о компенсации расходов, понесенных истцом на покупку квартиры. Отклонение же судом с учетом мнения адвоката данного ходатайства полностью лишило истца какой-либо доказательственной базы, что в конечном итоге и явилось основанием для отказа в иске. Признав в данном случае допустимое по закону доказательство недопустимым, адвокат Т. вступил в противоречие со своим доверителем, действовавшим в рамках закона»(*7).
Порой подобные ошибки допускают и арбитражные суды. Так, ООО «Мистерия Паблишинг» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском к предпринимателю без образования юридического лица Б. о взыскании компенсации в размере 10 000 руб. на основании подп. 5 п. 1 ст. 49 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах».
В обоснование требования о защите исключительных авторских и смежных прав истец указал, что 30 сентября 2002 г. в торговом пункте, принадлежащем Б., сотрудниками истца был приобретен контрафактный компакт-диск «Смысловые галлюцинации» из сборника «Легенды русского рока». Между тем на основании договора о передаче авторских прав ООО «Мистерия Паблишинг» является обладателем исключительных авторских прав на аудиопроизведения, входящие в этот сборник.
Суд приобщил к материалам дела кассету с видеосъемкой и допросил в качестве свидетеля С., в присутствии которого производились закупка и видеосъемка.
Однако суд отказал в иске с приведением следующих аргументов: «Действия, совершенные истцом при проведении закупки в присутствии постороннего лица, могут быть предприняты лишь правоохранительными органами в лице подразделений милиции в присутствии понятых с составлением протокола о контрольной закупке.… видеосъемка… может вестись только уполномоченными органами; к тому же со стороны истца возможен монтаж видеосъемки».
Отменяя это решение, ФАС Московского округа, в частности, указал: «При разрешении спора арбитражный суд первой инстанции доказывание вины ответчика в нарушении авторских прав истца полностью возложил на последнего. По существу заявленного требования ответчиком возражений не представлено, доказательств соблюдения авторских прав истца не приведено.
… Нельзя признать обоснованным довод арбитражного суда относительно того, что закупки в присутствии понятых могут производить лишь правоохранительные органы. Истец в обоснование нарушения авторских прав представляет материалы, в том числе о продаже, по его мнению, контрафактной продукции.
Арбитражный суд первой инстанции… исключил возможность ведения со стороны истца видеосъемки продажи ответчиком контрафактной продукции.
Однако данные действия истца не противоречат закону, направлены на защиту прав истца и сбор доказательств в обоснование иска к ответчику, распространившему, по мнению истца, контрафактную
продукцию»(*8).
Таким образом, в арбитражных судах постепенно начинает складываться практика, в соответствии с которой действия обладателя исключительных авторских прав, направленные на фиксацию правонарушения, в том числе путем видеозаписи, находятся в рамках закона, а полученные при этом доказательства признаются допустимыми.
В судебной практике вопрос о законности ведения аудио- или видеозаписи встает и в некоторых других случаях. Например, супруги Л. обратились в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации и взыскании компенсации морального вреда, мотивируя это следующим. Телекомпанией «НТВ» в передаче «Впрок» был показан сюжет о товарах народного потребления, в ходе которого использовалась видеозапись некоторых моментов их свадебной церемонии, проходившей во Дворце бракосочетания N 1 г. Москвы. По утверждению истцов, видеосъемка проводилась без их согласия.
Истцы полагали, что фактом демонстрации фрагментов их бракосочетания были нарушены их личные права, был причинен ущерб их деловой репутации, в связи с чем они просили взыскать с ответчика компенсацию морального вреда. Кроме того, супруги Л. требовали запретить ответчику в дальнейшем в каком-либо виде использовать данный сюжет.
В судебном заседании супруги Л. пояснили, что фактом видеосъемки была нарушена неприкосновенность их частной жизни, личной и семейной тайны. Осуществляя видеосъемку без согласия истцов, ответчик осуществил сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни супругов Л. без их согласия. Честь и достоинство истца дополнительно ущемлены тем, что его — офицера российской армии — показали в передаче рекламного характера, что является недопустимым. Таким образом, действия ответчика отрицательно повлияли на его карьеру.
Представитель ответчика иск не признал, пояснив, что своими действиями телекомпания не нарушила охраняемых законом прав и свобод истцов, съемка проводилась в публичном месте для некоммерческой передачи, на съемку было получено согласие истцов.
Отклоняя исковые требования, суд, в частности, указал: «Сведения о бракосочетании не порочат честь и достоинство истцов, поскольку не содержат данных о нарушении ими действующего законодательства или моральных принципов.
Суд не может признать обоснованной ссылку истцов, что фактом съемки было допущено вмешательство в их частную жизнь, нарушена тайна их личной и семейной жизни.
… Органы ЗАГСа, в том числе и Дворец бракосочетания N 1 г. Москвы, являются государственными организациями, проведение съемок в них не запрещено. Кроме того, церемония бракосочетания, избранная истцами, являлась открытой. В процессе съемки супруги Л. не возражали против съемки их оператором телекомпании „НТВ“.
Из показаний свидетелей С., подруги истицы, и Г., друга истца, следует, что истцы видели, что съемка велась несколькими группами операторов. Один из операторов, по словам С., снимал громоздкой профессиональной телекамерой. Оба свидетеля подтвердили, что истцы против съемки не возражали.
… Таким образом, оценив собранные по делу доказательства, суд считает, что нарушений каких-либо конституционных прав и свобод истцов со стороны ответчика допущено не было»(*9).
Допустимыми доказательствами являются и видеозаписи камер наблюдения при условии, что эти записи производились без нарушения действующего законодательства.
ОАО «Альфа-Банк» обратилось в арбитражный суд с иском к ЗАО «Коммерсантъ. Издательский Дом» о защите деловой репутации путем признания не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию истца сведений о кредитной организации, которая не в состоянии выплатить денежные средства своим клиентам. В частности, истец требовал опровержения следующей информации: «06.07.2004 московские отделения „Альфа-Банка“ были атакованы клиентами»; «отделения банка осаждались сотнями вкладчиков, которые выстраивались в многочасовые очереди; некоторые отделения банка прекратили работать»; «в банкоматах закончилась наличность; велась запись клиентов для получения денежных средств на следующие дни».
При рассмотрении дела Арбитражный суд г. Москвы по ходатайству истца исследовал ряд доказательств. Причем наиболее наглядное представление о характере событий, происшедших в указанный день, арбитражный суд получил, просмотрев записи, сделанные 6 июля 2004 г. камерами наблюдения, установленными в нескольких отделениях банка. Исследовав и в совокупности с другими оценив указанные доказательства, арбитражный суд пришел к выводу о том, что изложенные в газете сведения о проблемах с получением клиентами денежных средств материалами дела не подтверждаются(*10).
Поскольку в данном случае записи видеокамер наблюдения осуществлялись без нарушения действующего законодательства, указанные записи были признаны арбитражным судом допустимым доказательством. Иными были обстоятельства следующего дела.
Решением Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации были досрочно прекращены полномочия Г. в качестве председателя и судьи Арбитражного суда Костромской области. В октябре 2004 г. без соответствующего судебного решения Г. установила в рабочих кабинетах судей К., З. и Д. скрытую видео- и звукозаписывающую аппаратуру, которая в течение года фиксировала все происходящее в этих кабинетах.
Рассматривая дело по жалобе Г., Судебная коллегия по гражданским делам и Кассационная коллегия Верховного Суда РФ расценили данные действия Г. как грубое нарушение ст. 23 и 24 Конституции РФ, ст. 6, 8 и 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и п. 1 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации». Указанные нормы, в частности, предусматривают, что неприкосновенность судьи включает в себя неприкосновенность личности, неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, тайну переписки и иной корреспонденции.
Факт установки скрытой видео- и звукозаписывающей аппаратуры в рабочих кабинетах судей, последующий просмотр и монтаж сделанных записей Г. не оспаривался и был подтвержден представленными Г. в суд шестью дисками с видеозаписями. Г., напротив,\ утверждала, что Закон РФ от 5 марта 1992 г. N 2446-I «О безопасности» давал ей право как руководителю суда установить скрытую видео- и звукозаписывающую аппаратуру в рабочих кабинетах судей. Однако Верховный Суд РФ с ней не согласился и пришел к выводу о том, что ни одна норма названного Закона такого права не предоставляет(*11).
В решении и определении Верховного Суда РФ не сказано, просматривались ли представленные Г. в суд «шесть дисков с видеозаписями». Однако, поскольку видеозаписи были произведены с грубейшим нарушением Конституции РФ и действующего законодательства, можно заключить, что Верховный Суд РФ эти видеозаписи не просматривал, и это решение представляется верным (ч. 2 ст. 55 ГПК РФ).
Можно ли использовать в качестве доказательства в гражданском или арбитражном процессе запись телефонных переговоров? Однозначно ответить на этот вопрос невозможно. Данная проблема имеет техническую, правовую и этическую стороны. С технической точки зрения, каких-либо сложностей в том, чтобы произвести такого рода запись, расшифровать ее, создав производное письменное доказательство, а затем прослушать аудиозапись в судебном заседании, разумеется, нет. Однако существует право на тайну телефонных переговоров, предусмотренное ч. 2 ст. 23 Конституции РФ.
Весьма показательно отношение к незаконным записям частных телефонных разговоров Европейского суда по правам человека. Сошлемся в данном отношении на постановление этого Суда от 8 апреля 2003 г. по делу М.М. против Королевства Нидерландов.
Клиент адвоката М.М. находился в предварительном заключении. Познакомившись с С., супругой этого клиента, адвокат стал оказывать на нее давление, что выразилось в сексуальных домогательствах. С. сообщила об этом мужу, тот проинформировал полицию, а последняя поставила в известность прокурора. Сотрудники полиции подключили к домашнему телефону С. записывающее устройство и показали, как им пользоваться. Они же посоветовали С. перевести телефонный разговор с М.М. на тему его сексуальных домогательств. Заявитель был осужден за сексуальное домогательство. Причем приговор суда не основывался на сделанных аудиозаписях.
Европейский суд по правам человека, рассматривая дело по заявлению М.М., счел, что властями Нидерландов была нарушена ст. 8 Европейской конвенции, предусматривающей уважение частной и семейной жизни каждого, его жилища и корреспонденции. Как было записано в постановлении Суда, сотрудники полиции с санкции прокурора подсоединили записывающее устройство к телефону С., научили ее им пользоваться, предложили С. перевести разговор на тему приставаний, а затем забрали записи из ее дома. Таким образом, полиция внесла основной вклад в претворение задуманной схемы в жизнь, была ответственна за ее осуществление. При этом как сотрудники полиции, так и прокурор находились при исполнении своих служебных обязанностей. Следовательно, за эти действия было ответственно государство. Имело место вмешательство «публичных властей» в право заявителя «на уважение его корреспонденции». Решающим для вынесения решения суда о незаконности записи частных телефонных разговоров стало то, что указанные записи производились вне рамок уголовного дела и без постановления судьи. Суд констатировал, что, поскольку указанные условия в настоящем деле не были соблюдены, вмешательство государства в частную жизнь заявителя было незаконным(*12).
Думается, что действительный смысл права на тайну телефонных переговоров может быть уяснен лишь путем толкования нормы, сформулированной в ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, в совокупности с положениями, закрепленными в ч. 1 той же статьи, где идет речь о праве каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.
Систематическое и логическое толкование ч. 1 и 2 ст. 23 Конституции РФ позволяет сделать вывод о том, что право на тайну телефонных переговоров относится исключительно к частной жизни индивида и не распространяется на служебные телефонные переговоры (разумеется, если речь не идет об охране государственной, коммерческой или иной охраняемой законом тайны).
Статья 64 АПК РФ допускает аудиозаписи в качестве средства доказывания. Следовательно, нет никаких препятствий для использования записей деловых телефонных переговоров в качестве доказательства в арбитражном процессе. В случае заявления кого-либо из лиц, участвующих в деле, о необходимости сохранения коммерческой, служебной или иной охраняемой законом тайны, дело полностью либо в его соответствующей части может слушаться в закрытом заседании (ч. 2 ст. 11 АПК РФ).

Уточнение клиента

При разводе мы согласились на финансовую помощь по желанию, сейчас денег выделяет только саммый минимум. Сказал что денег даст только детям. Старший сын не хочет идти к нему мотивируя тем, что папа будет снова говорить о том, что насобирал и наспрашивал о маме или о прошлом, о котором сын и знать ничего не должен, да и не интересно.Я попросила записать разговор на диктофон и была в шоке. Потомм сын спросил -теперь ты понимаешь мама почемму я не хочу ходить к нему. Незнаю как поступить правильно

26 Марта 2017, 17:19

Есть вопрос к юристу?

Добрый день, Ирина.

Согласно ст. 77 ГПК РФ:
Лицо, представляющее аудио- и (или) видеозаписи на электронном или ином носителе либо ходатайствующее об их истребовании, обязано указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи.

Вам нужно подать ходатайство в суде. А дальше все будет на усмотрение суда. Посчитает ли суд такие доказательства, влияющими на ход рассмотрения дела или нет, — неизвестно. Если человек, разговор с которым записывался, был предупрежден о записи, то суд может счесть это доказательство допустимым. В противном случае вряд ли

Ирина! вот еще статья.

В прошлом году был подписан закон, который признал обязательность отнесения фотоматериалов, а также материалов видео- и звукозаписи к доказательствам по делу об административном правонарушении (Федеральный закон от 26 апреля 2016 г. № 114-ФЗ). Эти положения распространяются исключительно на административный процесс, тогда как в гражданском процессе вопрос о признании аудиоматериалов допустимым доказательством все еще остается на усмотрении суда (ст. 55, ст. 59, ст. 60 Гражданского процессуального кодекса). Но на данный момент складывающаяся практика довольно противоречива.
Чаще всего суды отказываются принимать аудиозаписи в качестве доказательств, ссылаясь на то, что их достоверность нельзя проверить надлежащим образом. Например, истец представил звуковые файлы, записанные на обычном компакт-диске. Суд отметил, что эта фонограмма получена не путем записи информации непосредственно от первоисточника звука, а переписана с иного носителя (телефона и/или диктофона) – следовательно, верность такой фонограммы-копии не может быть надлежаще проверена и удостоверена. В итоге представленная аудиозапись была признана недопустимым доказательством (апелляционное определение СК по гражданским делам Свердловского областного суда от 15 сентября 2016 г. по делу № 33-15582/2016).
Имеет ли пациент право вести запись приема и рекомендаций на диктофон, предупредив об этом врача заранее, даже если врач против записи? Ответ на этот и другие практические вопросы – в «Базе знаний службы Правового консалтинга» интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите бесплатный
доступ на 3 дня!
Получить доступ
А некоторые суды указывают на то, что аудизапись не позволяет отнести разговор к спорным правоотношениям (постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 31 марта 2016 г. № 03АП-1037/16). Либо отмечают, что сделанные без ведома другого лица записи нарушают его право на тайну частной жизни (апелляционное определение СК по гражданским делам Тверского областного суда от 16 февраля 2016 г. по делу № 33-798/2016).
Действительно, закон содержит запрет на получение информации о частной жизни лица помимо его воли (ч. 2 ст. 23, ч. 1 ст. 24 Конституции РФ, ч. 8 ст. 9 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации»; далее – закон об информации). Более того, за незаконный сбор сведений о частной жизни лица без его согласия и за нарушение тайны телефонных переговоров и иных сообщений гражданина установлена уголовная ответственность вплоть до лишения свободы до двух лет (ч. 1 ст. 137, ч. 1 ст. 138 Уголовного кодекса). Поэтому о проведении аудиозаписи, по мнению отдельных судов, необходимо обязательно уведомлять своего собеседника (решение Арбитражного суда Нижегородской области от 27 февраля 2015 г. по делу № А43-32610/2014).
Вместе с тем ряд судов все же принимают аудиозаписи, даже полученные без согласия на то второй стороны (апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Карелия от 12 августа 2016 г. по делу № 33-3239/2016).
Недавно Верховный суд Российской Федерации высказал свою позицию по этому вопросу и вынес определение, которым признал право на использование материалов скрытой аудиозаписи в качестве доказательства в гражданско-правовом споре (Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2016 г. № 35-КГ16-18). Рассмотрим это дело подробнее.
Суть спора
24 января 2011 г. С. и Р. заключили договор займа, по условиям которого С. предоставила Р. 1,5 млн руб. на три года с начислением 20% годовых, а Р. обязался в указанный срок вернуть сумму займа с процентами.
В период с 18 августа 2011 г. по 10 марта 2012 г. на счет С. в счет погашения долга были переведены денежные средства в размере 128 тыс. руб., но затем платежи прекратились.
С. обратилась в суд с иском к Р. и его бывшей супруге Е., поскольку на момент получения займа они состояли в браке. В своем исковом заявлении С. ссылалась на то, что денежные средства были предоставлены ею по просьбе Р. и Е. на общие нужды семьи – в подтверждение она представила аудиозаписи телефонных переговоров между ней и Е. от 11 июня 2013 г. и от 23 декабря 2013 г., в которых также участвовал Р., и расшифровки этих аудиозаписей.
Районный суд признал долг общим обязательством ответчиков и отметил, что представленная С. аудиозапись подтверждает, что заем был предоставлен Р. с согласия супруги и на общие нужды семьи (для совместно осуществляемой ими предпринимательской деятельности). В итоге требуемая сумма была разделена между Р. и Е. поровну (решение Московского районного суда г. Твери Тверской области от 14 декабря 2015 г. по делу № 2-2622/2015).
Однако Е., считая, что не обязана отвечать по долгам бывшего мужа, обжаловала это решение, и апелляция встала на ее сторону – вся сумма была взыскана с Р. (апелляционное определение СК по гражданским делам Тверского областного суда от 16 февраля 2016 г. по делу № 33-798/2016). Представленная истцом аудиозапись, по мнению суда, являлась недопустимым доказательством, поскольку была получена без согласия Е. (ч. 8 ст. 9 закона об информации).
Понимая, что взысканная с Р. сумма окажется для него неподъемной, С. обратилась в ВС РФ с требованием отменить апелляционное определение и взыскать долг с обоих супругов.
Позиция ВС РФ
КРАТКО
Реквизиты решения: Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2016 г. № 35-КГ16-18.
Требование заявителя: Учесть скрытую аудиозапись в качестве доказательства того, что заем был предоставлен ответчикам на общие нужды семьи.
Суд решил: В обоснование того, что денежные средства по договору займа предоставлялись на общие нужды супругов, истец вправе ссылаться на скрытую аудиозапись беседы с ними.

Суд поддержал коллег из районного суда, напомнив, что ГПК РФ относит аудиозаписи к самостоятельным средствам доказывания (ч. 1 ст. 55 ГПК РФ). При этом лицо, намеревающееся использовать их в качестве доказательства в суде, обязано указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялась аудиозапись (ст. 77 ГПК РФ).
ВС РФ отметил, что истец представил исчерпывающие сведения о том, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи, а Е. не оспаривала их достоверность и подтвердила факт телефонных переговоров с С.
Таким образом, сделал вывод Суд, заключение апелляции о том, что представленные аудиозаписи являются недопустимым доказательством, незаконно.
Более того, продолжил ВС РФ, нельзя было применять в данном случае и положения о запрете на получение информации о частной жизни лица помимо его воли (ч. 8 ст. 9 закона об информации). Апелляция указывала на то, что запись разговора между С. и Е. была сделана без уведомления о фиксации разговора, а потому такая информация получена помимо воли Е., что недопустимо. Однако ВС РФ подчеркнул, что аудиозапись была произведена одним из лиц, участвовавших в этом разговоре, и касалась обстоятельств, связанных с договорными отношениями между сторонами, – а запрет на фиксацию такой информации на указанный случай не распространяется.
В результате ВС РФ отменил обжалуемое апелляционное определение.
Позиция юристов
В целом, эксперты поддерживают вывод ВС РФ, отмечая, что часто аудиозапись является единственным доказательством, позволяющим добросовестной стороне подтвердить свою позицию в суде. Однако, по мнению некоторых специалистов, все же стоит отдельно уточнить, как действия заявителей в подобных спорах соотносятся с нормами о тайне телефонных переговоров (ч. 2 ст. 23 Конституции РФ). А также решить, требует ли отдельной корректировки баланс между субъективными правами и необходимостью выяснять действительные обстоятельства дела в условиях, когда каждый может записать свой разговор с другим человеком.

Здравствуйте, уважаемая Ирина!

Согласен с коллегой Мальцевым, Вам следует их приобщить а далее как суд решит.